УНИКАЛЬНЫЙ ДЛЯ АЗИИ СТАТУС ПОЗВОЛЯЕТ САПАРМУРАТУ НИЯЗОВУ ВЕСТИ САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ ПОЛИТИКУ
Драматические события в Афганистане и вокруг него вновь всколыхнули во всем мире интерес к этому региону. Звучавшие все последние годы из уст политиков и журналистов правильные, но все же несколько отвлеченные рассуждения о ключевой роли Центральной Азии в обеспечении всей будущей системы глобальной безопасности в одночасье приобрели очертания такие же реальные, как телекартинки боевых действий и лица известных политиков и высокопоставленных военных, зачастивших в столицы стран региона. Бывшие советские среднеазиатские республики, а ныне независимые государства, долгое время пребывавшие на периферии мировой политики, сейчас оказались, и похоже надолго, в ее эпицентре. Объектом особо пристального внимания и тщательного анализа отныне становится каждое из них, и едва ли не в первую очередь это относится к Туркменистану, чей внешний курс базировался все это время на уникальном для современного политического расклада в регионе феномене – постоянном позитивном нейтралитете, шестую годовщину международного признания которого страна отмечает 12 декабря.
Эта дата официально считается вторым по значимости после Дня независимости национальным праздником. Данная последовательность в точности отражает приоритеты государственной политики. Туркменское руководство рассматривает, и не без оснований, мировое признание своего нейтралитета не только как крупную дипломатическую победу (12 декабря 1995 году «за» проголосовали все 185 стран, входивших на тот момент в состав ООН), но и как международную гарантию государственного суверенитета и территориальной целостности. Говоря несколько упрощенно, это было своего рода соглашение, устраивающее обе стороны: мир в лице ООН выдавал Туркменистану долгосрочный вексель на относительно безопасное существование в специфических условиях региона, а Ашхабад, в свою очередь, обязался следовать в своей внешней политике общей линии ООН, не отдавая предпочтение ни одной из мировых или региональных силовых структур - будь-то НАТО, Договор о коллективной безопасности СНГ или какие-то другие. Потому в числе главных обязательств, принятых на себя Туркменистаном перед ООН, и зафиксированных во внутреннем национальном законодательстве - принципиальный отказ от вхождения в любые временные или постоянные военные блоки и союзы, неучастие своими Вооруженными силами в операциях за рубежом, кроме миссий чисто гуманитарного характера, неиспользование своей территории для ведения боевых действий и транспортировки иностранных военных грузов, невмешательство во внутренние дела других стран.
Оказалось, что обретение Туркменистаном нейтрального статуса пришлось весьма кстати, и в первую очередь, для самой Организации Объединенных Наций, чье руководство быстро осознало преимущества наличия в сложном и взрывоопасном регионе предсказуемого и неангажированного партнера. И не только наличия, но и использования «нейтралистского» потенциала Туркменистана в урегулировании локальных конфликтов – сначала межтаджикского, когда под эгидой ООН Ашхабад, начиная с 1996 года, провел у себя несколько раундов переговоров между противоборствующими сторонами, завершившихся в конечном итоге прекращением кровопролития, и позже, когда стало ясно, что гражданская война в Афганистане ведет страну к катастрофе – смог, опять таки под патронажем ООН, в марте 1999 года усадить у себя за стол переговоров представителей «Северного альянса» и «Талибан». И не вина Туркменистана, что в тот раз согласие достигнуто не было. В этом контексте, кстати, совсем уж некорректными выглядят упреки в адрес Туркменистана в его якобы заигрываниях с талибами в тот период. Ашхабад никогда не заигрывал с движением «Талибан» и никогда не признавал его в качестве законной власти, он лишь пытался, по мере сил, способствовать хоть какой-то стабилизации в Афганистане, что выглядело естественным, если учесть наличие почти 900-километровой общей границы. Причем Туркменистан был не одинок в стремлении посредством установления очень сдержанных контактов с талибами вовлечь их в рамки более или менее цивилизованного политического поведения. С таким же успехом в «заигрывании» с «Талибан» можно сегодня обвинить едва ли не все сопредельные с Афганистаном страны, за исключением разве что Ирана, Россию, а также руководство ООН и даже Соединенные Штаты.
Трагедия 11 сентября все расставила на свои места. Туркменистан не только резко осудил акты террора, выразив поддержку Америке и международным усилиям по борьбе с терроризмом, но и предложил создать единый антитеррористический центр с четко обозначенными целями, функциями и полномочиями под эгидой ООН. С началом операции США и их союзников в Афганистане Туркменистан также не остался в стороне, разумеется, в рамках своего нейтрального статуса, и резко активизировал взаимодействие с международными организациями в целях оказания эффективной помощи страдающему афганскому населению. Нужно отдать должное американцам – уважая туркменский нейтралитет и вытекающие из этого внутриконституционные и международно-правовые обязательства Туркменистана, Соединенные Штаты проявили большой дипломатический такт и не обратились к туркменскому правительству с просьбой предоставить инфраструктуру страны для обеспечения боевых действий в Афганистане, запросив воздушные и наземные коридоры только для гуманитарных грузов, на что Ашхабад ответил согласием, и в настоящее время оказывает максимально возможную поддержку этой деятельности. Именно в Туркменистане, по оценкам международных организаций, работа по оказанию гуманитарной помощи Афганистану имеет самую высокую степень эффективности в регионе. Такое же понимание особого положения Туркменистана проявила и Россия, когда в ходе турне по странам Центральной Азии председателя Совбеза РФ Владимира Рушайло согласовывались позиции Москвы и Ашхабада по афганскому вопросу. Великие державы предпочли не выкручивать руки Туркменистану, резонно посчитав, что выгоднее использовать не возможности туркменских военных аэродромов, а политический потенциал нейтральной страны и накопленный ею миротворческий опыт в чреватом еще бог знает какими неожиданностями регионе.
В Ашхабаде, в свою очередь, верно истолковали позицию вовлеченных в конфликт стран и предложенные ими правила игры, где каждому отведена соответствующая роль, и предпочитали все это время воздерживаться от оценок ситуации. И только в конце ноября президент Сапармурат Ниязов во время встречи с сотрудниками туркменского посольства в Москве изложил подход своей страны к процессам в Афганистане и вокруг него, являющийся по сути внешнеполитическим кредо Туркменистана: «Мы не политизируем сотрудничество – принципы наши тверды. Как нейтральное государство мы весьма редко даем политические оценки происходящим в регионе событиям. Это не значит, что мы бездушны или далеки от политических реалий. Мы все отчетливо понимаем, но Туркменистан призван выражать свое мнение через Организацию Объединенных Наций, в том числе и по спорным вопросам. Непосредственная поддержка той или иной страны неизбежно влечет за собой какие-то последствия во взаимоотношениях. В то же время мы очень реалистично оцениваем события в Афганистане, в регионе. Но наставлять, обвинять, учить – это не наш путь. Каждая страна имеет право выбирать свой политический курс, самостоятельно решать внутренние проблемы и противоречия. Как сопредельная страна мы стремимся внести свой вклад, помогать, не вмешиваясь во внутренние дела. Есть международные организации, есть ООН, которые, не ущемляя национальных интересов, призваны примирять их с интересами других стран, всего мирового сообщества». То, что это заявление прозвучало именно в Москве, куда Ниязов прибыл для участия в юбилейном саммите государств СНГ, и именно в тот момент, когда в другом европейском городе – Бонне под эгидой ООН проходили непростые переговоры по поводу будущего внутреннего устройства Афганистана, конечно же, не случайно: Туркменистан ясно дал понять, что как нейтральное государство он по-прежнему намерен опираться в своей региональной политике на решения ООН, и в отношении урегулирования афганской проблемы - в первую очередь.
В Ашхабаде прекрасно отдают себе отчет в том, что достижение мира и стабильности в Афганистане неизбежно даст толчок активному экономическому ренессансу всего региона, его более тесному интегрированию в мировую экономическую систему на базе огромных запасов углеводородного сырья, которые здесь располагаются. Не исключено и реанимирование замороженного из-за войны в Афганистане проекта транспортировки туркменского газа в южном направлении к терминалам в Индийском океане. Следует оговориться сразу - вопрос этот очень сложный и деликатный, здесь переплетаются стратегические интересы многих государств и компаний. Но проект вероятен, и в этом случае нейтральный статус Туркменистана является, по существу, политической и международно-правовой гарантией безопасности финансовых вложений: нейтральная страна ввиду своей политической неангажированности по определению не рискует быть подверженной блокадам и санкциям, заинтересованность ее лежит не в идеологической плоскости, а в экономической, проще говоря, в прибыли, и лучше – на основе сочетаемости и совместимости интересов разных держав и компаний, а не их столкновения и соперничества. Это и имел в виду туркменский лидер, заявляя о том, что его страна не политизирует сотрудничество. Любые параллели хромают, но пример нейтральной Швейцарии напрашивается сам собой.
День 12 декабря отмечается в Туркменистане широко. На главной столичной площади, носящей имя Нейтралитета, проходит военный парад, правда, без участия техники, организуются театрализованные представления и обязательное шествие знаменосцев, несущих государственные флаги всех без исключения стран-членов ООН, что символизирует верность Туркменистана идеалам Объединенных Наций. В ходу лозунг: «Независимость и Нейтралитет – две опоры, на которых стоит Туркменистан». Возможно, стороннему наблюдателю покажется несколько преувеличенным то значение, которое уделяется этой дате – в честь нейтралитета названы улицы, есть Арка Нейтралитета, уже упомянутая площадь, и даже центральная русскоязычная газета была переименована из «Туркменской искры» в «Нейтральный Туркменистан». Пусть так, но объективности ради нужно сказать, что нейтралитет действительно дал этому молодому государству немало, и, прежде всего, возможность осознать свое место и роль в современных мировых политических и экономических реалиях.
Сердар Дурдыев
Turkmenistan.Ru
